Проза Владимира Вейхмана
Главная | Регистрация | Вход
Четверг, 28.03.2024, 12:00
Меню сайта
!
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0

Коперник. 112 элемент. Продолжение 10

Вот и Минск проехали. За окнами вагона – непроглядная темнота. Семен Борисович осторожно намекнул: 

– А не поспать ли нам, ребята? Вон, я смотрю, Василия Михайловича совсем разморило!

…Три голоса прозвучали в унисон:

– Ну какой может быть сон? Продолжайте, когда еще мы такое услышим! А отоспаться еще успеем.

– Хорошо, тогда слушайте.

Выдающиеся деятели эпохи Возрождения вообще отличались многообразием интересов. В этом отношении Коперника можно сравнить с Леонардо да Винчи, ведь он проявил себя не только в астрономии, но в медицине, в инженерном деле, и даже внес вклад в экономическую теорию.

Длительное время Коперник занимался вопросами монетной реформы. Многие города имели привилегию чеканить собственную монету, чем они постоянно злоупотребляли, снижая содержание в ней золота и серебра. В результате деньги обесценивались настолько, что Коперник, который в 1522 году представил польскому сейму трактат «О чеканке монеты», назвал снижение их качества одним из тягчайших бедствий, наряду с неурожаем и смертностью от эпидемий. Как истинный государственник, Коперник доказывал необходимость отменить право городов чеканить свою монету, установить ее чеканку в едином центре, а всю старую монету изъять. Разумеется, предложение Коперника не было принято, так как оно подрывало позиции городов, спекулятивно наживавшихся на чеканке «плохих» денег. Но в течение ряда лет Коперник продолжал заниматься вопросами реформы монетной системы. В 1528 году на Эльблонгском сейме он снова излагает свои соображения по этому поводу. И хотя снова его предложения так и не были приняты сеймом, его идеи нашли воплощение в работах последующих экономистов, занимавшихся вопросами денежного обращения.

– Вот видите, – заметил Василий Михайлович, – Коперник толк в денежках понимал. Учитесь, бизнесмен! – подколол он Игоря.

…Семен Борисович продолжил:

– Коперник проявил себя и как незаурядный инженер. Ему приписывается разработка во Фромборке гидротехнической системы для снабжения города водой. Ковши с водой, скрепленные друг с другом цепью, ползли на высоту 25 метров, и оттуда вода растекалась по трубам. По проекту Коперника там же были сооружены плотина и шлюз, проложен канал, а в Торуни, Ольштыне и других городах проложен водопровод. Вот, пожалуйста: достижения каноника в инженерной деятельности подтверждаются старинной латинской надписью на стене Фромборкского собора:

 «Здесь покоренные воды течь принуждены на гору, 

Чтоб обильным ключом утолить жителей жажду. 

В чём отказала людям природа, — искусством преодолел Коперник. 

Это творение, в ряду других, — свидетель его славной жизни».

– Так, – одобрительно кивнул Василий Михайлович. – Оказывается, и в те времена без нас, инженеров – никуда! И долго ли его система служила?

– Точно не скажу, но, во всяком случае, более трехсот лет! 

– Эх, – вздохнул наш инженер, – сейчас бы так строили! И такие бы надписи о нас на стенах оставляли!

– Но это еще не все, – продолжил Семен Борисович. – Сверх всего прочего, Коперник был еще и картографом. Известно, что в 1519 году он составил карту западной части Вислинского залива, на берегу которого находился и сам Фромборк, и земли, которые он многократно объезжал с заданиями своего капитула.

Коперник обменивался письмами с Бернардом Ваповским, секретарем и историографом короля Сигизмунда. Ваповский известен как составитель первых печатных карт Польского королевства и Литвы. А Коперник выполнил определение географических координат различных мест в Польше и сообщил полученные результаты своему знакомому, так что есть основания считать его соавтором Ваповского в составлении этих карт.

А что тут удивительного, ведь, изучая труды своего великого предшественника, Птолемея, Коперник не мог пройти мимо его знаменитой «Географии» и не попробовать свои силы в этом деле, которое стало особенно необходимым как раз в то время, когда Европа так хотела познать не только сказочные заморские страны, но и самое себя.

Наряду с деятельностью Коперника как астронома, наиболее известна его практика как врача. Как медик Коперник был весьма консервативен; ничего не известно о его новых идеях во врачебном искусстве, исключая разве мифическое «изобретение» бутерброда. Обучение в университете Падуи снабдило его запасом знаний на всю жизнь, и ему оставалось лишь мастерски воплощать в жизнь рецепты и рекомендации, идущие от авторитетов медицины.

В состав лекарств, приготовляемых Коперником для своих пациентов, входили средства народной медицины. В частности, в его рецептах названы:

корень куркумы – растения из семейства имбиревых, которое очищает кровь, наделяет энергией, улучшает пищеварение;

корень лапчатки – предупреждает инсульты и инфаркты, понижает кровяное давление, вылечивает заболевания щитовидной железы; 

купена многоцветковая, или Соломонова печать, – из семейства лилейных, противовоспалительное и болеутоляющее средство, помогает при подагре и ревматизмах;

рыльца шафрана, или крокуса, – обновляют кровь, улучшают систему кровообращения и обмен веществ.

Коперник прописывал своим пациентам снадобья, включающие мед и сахар, кору лимона и семена розы, сок белены и дубовые орешки, корицу и порошок гвоздики, а сверх иных лекарств рекомендовал горячее вино.

Следуя рецептам Гиппократа, Галена, Авиценны и других авторитетов древности, Коперник включал в состав лекарств крохотные дозы драгоценных металлов и камней. Считалось, что золото избавляет от обилия черной желчи, полезно от болей в сердце, помогает от душевного расстройства и робости. Гиацинт – камень, смягчающий скорбь, улучшает аппетит и облегчает пищеварение. Он снимает перенапряжения, выжигает хандру, лечит гнойные и иные раны, останавливает кровотечения, дает крепкий сон с прекрасными сновидениями. Камень, смоченный слюной и приложенный к глазам, врачует зрение; положенный в свежевыпеченный теплый еще хлеб, помогает исцелиться от самых разных заболеваний, если больной ест такой хлеб; крест, начерченный гиацинтом на области сердца, останавливает приступ.

Встречались в рецептах Коперника и вовсе диковинные компоненты: опилки слоновой кости; кость оленьего сердца; рог единорога.

Портрет Коперника с цветком ландыша – символом врачебного искусства

– Да-а, – поморщился Василий Михайлович, – не хотел бы я глотать эти самые… гиацинты…

…Рассказчик продолжил:

– Вот пример рецепта, выписанного Коперником для лечения желудка: «Возьми вина – 2 кварты, сушеных фиг – 4 драхмы, корицы, гвоздики и шафрана — по 5 драхм. Смешай и процеди в чистый сосуд. Используй для своего удовольствия и без ограничений. Это тебе поможет, если этого хочет Бог».

Врач Коперник вместе с достижениями медицины своего времени впитал в себя и предрассудки этого времени. В своем труде «Правила здоровья» он, подобно астрологам, дает рекомендации на каждый месяц года (иначе говоря, на каждый знак зодиака) – какое лечение можно применять в данном месяце, какие лекарственные растения использовать, в какие числа делать кровопускания.

Медицинскую практику Коперник начинал как личный врач своего дяди, епископа Лукаса Ватценроде, в течение последующей жизни врачевал всех вармийских епископов: Фабиана Лузиньянского от дурной болезни, Маврикия Фербера от жестокой подагры, Иоганна Дантиска от малярии. Лечил родного брата Андрея от проказы, лечил своих друзей – архидиакона Бернарда Скультети, епископа хелмского Тидеманна Гизе.

Слава Коперника как искусного лекаря вышла за пределы родной епархии. Альбрехт Бранденбургский, к тому времени сложивший с себя титул великого магистра Тевтонского ордена и ставший герцогом Пруссии, пригласил к себе Коперника для лечения одного из своих знатных приближенных. Загвоздка заключалась еще и в том, что Альбрехт ввел в Пруссии лютеранство, и для разрешения на поездку Коперника потребовалась длительная дипломатическая переписка с католическими властями Польши. Получив разрешение, Коперник весной 1541 года выехал в Кенигсберг и пробыл там около месяца, врачуя герцогского советника Георга фон Кунхайма.

Вряд ли можно сомневаться, что услугами Коперника как врача пользовались не только высокопоставленные духовные и светские лица, но и простолюдины – ремесленники и рыбаки, горожане и крестьяне. Не зря же на одном из портретов Коперник изобра-жен с цветком ландыша в руке – символом врачебного искусства. Один из первых биографов Коперника Пьер Гассенди писал о нем: «…что касается его медицинских познаний, он никогда не отказывал в них бедным людям, просившим его о помощи».

Коперник всю жизнь не прерывал врачебной практики, хотя и был обременен многочисленными обязанностями как деятельный церковный чиновник и часто переезжал с места на место. 

– Да, – свесил голову с верхней полки Андрей, – Коперник был человеком разносторонне одаренным. И как только он успевал, помимо всех прочих обязанностей, еще и астрономией заниматься?

*     *     *

Ретик нашел хитроумный, как ему казалось, способ опубликовать важнейшие идеи труда Коперника, не преступая его нежелание вызвать осуждение католической церкви. Он подготовил небольшую книжку, содержавшую основные положения теории учителя, и предложил издать ее в виде письма другу-астроному от своего имени – имени ученика Коперника.

Сжатое изложение теории Коперника Ретик представил в своей работе, которой он, по обычаю своего времени, дал пространное название: «Светлейшему мужу, господину Иоганну Шонеру о вновь обоснованных книгах ученейшего мужа и превосходнейшего математика достопочтенного доктора Николая Торнского, составленное неким молодым студентом математики. Первое повествование». В сентябре 1539 года Ретик посетил Гданьск, где убедил мэра города оказать ему финансовую помощь для издания этой работы. «Первое повествование» выходит уже в 1540 году и, написанное просто и ясно, является блестящей популяризацией теории его наставника.

А что же Коперник? Постаревшего, но еще бодрого математика раздирали проти-воречивые чувства. С одной стороны, он надеялся, что его труды встретят благодарное признание в просвещенном мире, который разделит его радость по открытию новой системы строения Вселенной. Но надежда была очень слабой; с какими бы исполненными почтения фразами ни обращался он к авторитетам астрономов и философов древности, вряд ли кто примет эти обращения на веру, а уж разбираться в математических выкладках смогут лишь немногие избранные. С другой стороны, как правоверный католик он старался смирить гордыню, с которой представлял себя умнее умных он, скромный каноник из европейского захолустья. Ловил бы себе судаков да лещей вместе с фромборкскими рыбаками, лечил бы больных да следил за работой своей водоподъемной машины. Но Ретик не отстает, он даже обращается за поддержкой к герцогу Альбрехту, да и старый друг, епископ Гизе, без обиняков напоминает о необходимости заняться изданием своего труда, пока рука держит перо и еще не совсем ослабло зрение.

Живя у Коперника, Ретик сообщает нескольким друзьям о самочувствии Коперни-ка и о том, насколько тот поддается его уговорам. Так, 2 июня 1541 Ретик писал, что Коперник «весьма радует добрым здоровьем и продолжает много писать...», а 9 июня пишет, что «...наконец удалось окончательно преодолеть его затянувшееся сопротивление представить свой труд к публикации». 

Николай Коперник, тщательно подбирая слова, пишет предисловие к завершенной книге «О вращениях небесных сфер» – посвящение понтифику Павлу III. Прежде всего, он объясняет мотивы, благодаря которым он пришел к мысли о необходимости найти более надежные объяснения, чем те, которыми пользуются другие математики:

«…К размышлениям о другом способе расчета движений небесных сфер меня по-будило именно то, что сами математики не имеют у себя ничего вполне установленного относительно исследования этих движений.

…Они не пользуются одними и теми же принципами и предпосылками или одина-ковыми способами представления видимых вращений или движений. Одни употребляют только гомоцентрические круги, другие – эксцентры и эпициклы, и все-таки не получается полного достижения желаемого».

Далее, буквально в нескольких строчках, Коперник излагает сущность своей системы. В его словах нет и намека на то, что свою систему он представляет как некую гипотезу; нет, они наполнены убеждением в своей правоте:

«Предположив существование тех движений, которые предписаны мною Земле (обратите внимание: Коперник предписывает движения Земле!), я, наконец, после многочисленных и продолжительных наблюдений обнаружил, что если с круговым движением Земли сравнить движение и остальных блуждающих светил и вычислить эти движения для периода обращения каждого светила, то получатся наблюдаемые у этих светил движения. Кроме того, последовательность и величины светил, все сферы и даже само небо окажутся так связанными, что ничего нельзя будет переставить ни в какой части, не произведя путаницы в остальных частях и во всей Вселенной».

И как мощный заключительный аккорд творца новой системы мира, звучит его гордое утверждение: «…Эта книга будет содержать как бы общую Конституцию Вселенной».

Не ученый ареопаг, не всесильные земные владыки, не могущественная католическая церковь во главе с самим Папой Римским, преемником Святого Петра, а скромнейший каноник из окраинной епархии провозглашает закон, которому следуют Солнце и Земля, Луна и планеты и бесконечно удаленный мир звезд.

Прежде чем поставить точку в посвящении своего труда римскому папе, Коперник еще раз погрузился в тяжкие размышления. Нет, не научные гипотезы волновали его, а сугубо земные причины. Ни во вступлении, ни в посвящении он ни разу не упомянул того человека, которому он в наибольшей степени был обязан продвижением плодов своих многолетних изысканий к ученому миру, к читателю. Этим человеком был его единственный ученик и верный последователь – Ретик. Но как было совместить обращение к главе католической церкви с благодарностью протестанту, лютеранину? В общем-то, контакты между представителями двух ветвей одной религии не были уж вовсе исключены – и ближайший сподвижник Лютера, Меланхтон, отпустил Ретика, как теперь сказали бы, на стажировку к католику Копернику, и сам Ретик с благодарностью писал о содействии, которое оказывал ему католический епископ Тиндеманн Гизе. Все это так, думал Коперник, но все же, все же… И состарившийся каноник, скрепя сердце, решил не рисковать.

К 29 августа 1541 года книга «О вращениях небесных сфер» готова для печати. Ретик передает рукопись в типографию Иоганна Петрея в Нюрнберге. Нюрнберг – один из ведущих центров издания книг, и типография Петрея – лучшая в городе. Но у Ретика истек срок предоставленного ему отпуска, и он возвращается в Виттенберг. Поскольку он не мог остаться для наблюдения за печатью, он просит Андреаса Осиандера, лютеранского теолога, имеющего большой опыт подготовки к изданию математических текстов, принять на себя эти обязанности.

В первые же каникулы, в 1542 году, Ретик едет узнать, как продвигается печать труда Коперника. И еще не дождавшись выхода в свет труда своего наставника, он печатает в Виттенберге часть первой книги, посвященную тригонометрии, под обстоятельным названием: «О сторонах и углах треугольников как плоских прямолинейных, так и сферических. Ученейшая и полезнейшая книжечка как для понимания большей части доказательств Птолемея, так и для многого другого. Написана славнейшим и ученейшим мужем господином Николаем Коперником из Торна». 

А Осиандер, функции которого заключались, по просьбе Ретика, лишь в наблюдении за техническим процессом подготовки труда Коперника к изданию и его печатанием, неожиданно куда как превысил свои полномочия и предварил текст Коперника обращени-ем к читателю «О предположениях, лежащих в основе этой книги». В этом обращении он, по сути, уравнял теорию Коперника с гипотезами астрономов древности как отвечающими тем же самым критериям – внутренней непротиворечивости и пригодности для расчетов, согласующихся с результатами наблюдений:

«Всякому астроному свойственно на основании тщательных и искусных наблюдений составлять повествование о небесных движениях. Затем, поскольку никакой разум не в состоянии исследовать истинные причины или гипотезы этих движений, астроном должен изобрести и разработать хоть какие-нибудь гипотезы, при помощи которых можно было бы на основании принципов геометрии правильно вычислять движения как для будущего, так и для прошедшего времени. И то и другое искусный автор этой книги выполнил в совершенстве… Нет необходимости, чтобы эти гипотезы были верны или даже вероятны, достаточно только одного, чтобы они давали сходящийся с наблюдениями способ расчета…»

Обложка книги Коперника "О вращениях небесных сфер"

В сущности, Осиандер отрицает саму идею познаваемости истинных причин и механизмов явлений, в чем принципиально противоположен Копернику, который своими трудами объективно утверждает познаваемость мира силой человеческого разума. В своем обращении он старательно снижает значение представляемого читателю труда:

 «… Наряду со старыми гипотезами стали известны и новые, ничуть не более похожие на истинные.

… Во всем же, что касается гипотез, пусть никто не ожидает получить от астрономии чего-нибудь истинного, поскольку она не в состоянии дать что-нибудь подобное…»

Добавленное Осиандером «Обращение» не было подписано, и читатель вполне мог предположить, что оно написано самим Коперником.

 

К окончанию

Вход на сайт
Поиск
Календарь
«  Март 2024  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
Друзья сайта
  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz
  • Copyright MyCorp © 2024
    Сайт создан в системе uCoz