Я – сэнсей

Я ответил не сразу, хотя внутренне давно был готов к этому разговору: «Игорь Сергеевич, когда вы передали через Солодянкина свое согласие на мой приезд в филиал, вы пообещали мне должность заведующего кафедрой и декана факультета. Кажется, что, работая в филиале, я ничем не заслужил невыполнения ваших обещаний. Но вот уже пятый год я состою в странной должности исполняющего обязанности заведующего кафедрой, что никак не могу расценить иначе, как проявление недоверия ко мне».

Здание факультета судовождения и промышленного рыболовства

Дегтярев как будто бы сошел с лица, а Лукьянов нашелся не сразу: «Неужели уже пятый год?!». Потом обратился к Дегтяреву: «Виктор Никифорович, как вы смотрите, если мы на очередном заседании совета проведем выборы декана факультета?». Я подумал: «Ну и ну, у живого декана спрашивает!». И напомнил: «О выборах декана должно быть объявлено за месяц до заседания совета».

Через месяц с небольшим совет училища подавляющим большинством голосов избрал меня деканом факультета судовождения и промышленного рыболовства. Вторая кандидатура – Евгения Борисовича Пескова – даже не была поставлена на голосование, поскольку, как разъяснил Лукьянов, в соответствии с действующим положением, деканом может быть избран только профессор или доцент, а Песков, занимая должность доцента, не имел еще доцентского аттестата – единственного документа, свидетельствующего о наличии ученого звания.

Спустя примерно месяц по объявленному графику, объявленному еще в начале учебного года, должно было состояться мое переизбрание в должности доцента (такая в вузах своеобразная система: должность декана является как бы дополнением к основной должности доцента, переизбрание на которую должно осуществляться через каждые пять лет). Здесь основная роль отводится кафедре, которая рекомендует совету вуза переизбирать или не переизбирать.

На заседании кафедры мою кандидатуру поддержал Сорокин. Категорически против высказался Степанов, не жалевший доводов, чтобы очернить меня, хотя его аргументы не имели никакого отношения к переизбранию на должность доцента. Песков, конечно, помянул инцидент с Синяевым, тем не менее, сказал, что будет голосовать «за». Ожидали, что скажет сам Синяев. Он с удовольствием порассуждал о моей «амнезии», но, говоря о моей квалификации как преподавателя, сказал: «Владимир Вениаминович знает судовождение в деталях». Не скрою, услышать это было для меня лестно, тем более из уст Синяева. Итог подвел Байгунусов, безо всяких эмоций сообщивший, что он поддержит мое переизбрание, ну, а критику нужно учесть. 

Кафедра рекомендовала мое переизбрание при одном «против», а затем проголосовал и совет училища.

*

Что такое «декан факультета»? 

 Есть длинные перечни обязанностей и прав декана.

Декан факультета судовождения и промышленного рыболовства

Настоящему декану ни к чему их читать и зазубривать.
Настоящий декан – это отец студентам. Если декан не воспринимает каждого студента, хоть отличника, хоть двоечника, как своего собственного ребенка – он не вправе называться деканом. И когда он снимает неисправимого «хвостиста» со стипендии, и когда он представляет к отчислению сверх меры нашкодившего или даже совершившего уголовное преступление разгильдяя – он жалеет его, как свое неразумное дитя и, может быть, больше него переживает его заслуженное наказание. Он надеется, что его взрослый ребенок исправится, что он одумается и вернется, и, несмотря ни на что, встретит доброе к нему отношение.

Настоящий декан – это старший товарищ всем преподавателям, работающим со студентами факультета, в отношениях с ними он ни в малейшей степени не руководствуется личными симпатиями и антипатиями, а только интересами дела и, прежде всего, интересами подготовки студентов. Он – арбитр в неизбежно возникающих спорах и конфликтах между преподавателями и сотрудниками друг с другом, между разными кафедрами, между преподавателями и студентами. 

Настоящий декан помогает создать на кафедрах обстановку, способствующую развитию научных исследований. Не вмешиваясь в их ход, он вникает в сущность каждой выполняемой работы и обеспечивает как продвижение достигнутых результатов, так и отсеивание возникающей подчас околонаучной шелухи.

Декан способствует развитию всех видов студенческого творчества, от выполнения студентами серьезных научных исследований до организации художественной самодеятельности и проведения вечеров отдыха, дискотек и спортивных состязаний.

Декан неизменно болеет за команду своего факультета, будь это КВН, футбольный матч или шумное перетягивание каната. Он приветствует и награждает победителей и утешает проигравших, вселяя в них веру в грядущие достижения.

Декан – это лицо факультета. Вуз держится на деканах, как небесный свод – на плечах атлантов. Каков престиж декана, таков и престиж представляемых им специальностей. Декана знают в городе и области, с ним решают вопросы руководители производственных предприятий, у него берут интервью корреспонденты газет, его приглашают на телевидение, когда готовится передача для выпускников школ, выбирающих профессию. Декана грозно предупреждает санитарная инспекция, когда зимой температура воздуха в учебных помещениях падает ниже допустимых норм. Декана штрафует милиция, когда комендант здания факультета, вопреки запрету, сжигает на задворках мусор. 

К декану идут преподаватели жаловаться на курсантов и курсанты – жаловаться на преподавателей. Хуже, когда не идут, – это равносильно утрате доверия.

С выпускниками-судоводителями

 *

Избирательная кампания постепенно набирала обороты. В кабинете Лукьянова все чаще собирался его предвыборный штаб: деканы факультетов, председатели обоих профкомов – студенческого и сотрудников, другие приближенные лица, вроде Дегтярева. Сначала собирались эпизодически, а потом стали встречаться после занятий почти каждый день. Плотно закрывалась дверь в кабинет – напротив, через маленькую приемную, кабинет Исакова! – Лукьянов вновь и вновь вслух перечитывал два списка. В одном из них были перечислены те, кто, по мнению членов «штаба», будет голосовать за него, а в другом – кто за Исакова. Постепенно вычеркивались фамилии из первого списка и добавлялись ко второму… Козырный аргумент Игоря Сергеевича – что он является доктором технических наук и профессором, а его оппонент всего лишь кандидатом наук и доцентом – по-видимому, срабатывал плохо. Мучительно трудно придумывались меры, направленные на обеспечение избрания Лукьянова: компрометация соперника и его сторонников, подбор надежных представителей от студентов, обращение за поддержкой в обком партии, обработка лиц, еще не заявивших о своем выборе… По агентурным данным (как в таком деле без агентуры!), Исаков тоже собирал совещания своих сторонников, но собирались они не в кабинете проректора, а где-то втайне, кажется, на судомеханическом факультете, расположенном в отдельном здании. Конечно, главным резервом той и другой стороны были еще не определившиеся преподаватели и сотрудники, а в особенности студенты, обработка которых шла с переменным успехом. У сторонников нынешнего исполняющего обязанности ректора главные доводы были не за Лукьянова, а против Исакова: он новый человек с неровным характером и резкий в общении, без определенной программы развития училища, не обладающий влиянием ни у областных властей, ни в министерстве… Словом, недели за три до выборов еще сохранялось положение неустойчивого равновесия.

Вот, наконец, для организации проведения выборов прибыл представитель министерства, больше всего озабоченный тем, чтобы его не обвинили в предвзятости, хотя обе стороны старались заслужить его благорасположение и одновременно обвиняли в поддержке кандидата противоположной стороны. Страсти нагнетались все больше, но ситуация неожиданно круто изменилась.

В Петропавловск прилетел проректор по научной работе Мурманского высшего инженерного морского училища Борис Иванович Олейников, кандидат технических наук, который незамедлительно подал заявление о своем участии в конкурсе на должность ректора. Ни Лукьянов, ни Исаков не были готовы к такому повороту событий. Олейников тут же начал предвыборную кампанию, резко отличающуюся по стилю от действий других претендентов. Он представил развернутую программу развития училища, разработанную с опорой на приобретенный в Мурманске опыт работы, обошел все кафедры училища, выступив на собраниях преподавателей, сотрудников и студентов каждого факультета. Работники учебно-вспомогательного и обеспечивающего состава ни от Лукьянова, ни от Исакова ничего нового для себя не ждали, а свежий взгляд приезжего порождал надежду на перемены к лучшему. Студентов в особенности привлекали его открытость, энергичный напор, умение немедленно ответить на любой, даже самый каверзный вопрос.

За несколько дней до выборов Исаков снял свою кандидатуру, заявив о поддержке Олейникова.

Выборы ректора проходили на заседании расширенного состава совета училища, в который вошли все преподаватели и сотрудники, а также представители студентов. Кандидатуру Игоря Сергеевича поддержали все, кто числился в его списке, но их выступления звучали неубедительно: против Олейникова не нашлось других аргументов, кроме того, что он – человек со стороны. Зато противники Лукьянова припомнили ему все промахи и упущения, которых за годы его руководства филиалом накопилось немало. Большинство представителей студентов также поддержало Олейникова.

Бурное заседание затянулось за полночь. Подсчет голосов принес уже предугадываемый результат: ректором был избран Борис Иванович Олейников.

Б.И. Олейников

*

Правильно было однажды сказано на заседании ученого совета в Дальрыбвтузе: «Ректоры приходят и уходят, а мы, деканы, остаемся».

Как ни странно, у нас, деканов, после выборов ректора не было ощущения проигрыша. Олейников в своей предвыборной программе высказывал здравые мысли, во многом совпадающие с нашими собственными намерениями, и мы готовы не просто принять участие в реализации этой программы, а возглавить эту работу на своих факультетах. Это было наше единое мнение – и знающего себе цену Валентина Николаевича, декана судомеханического факультета, и настойчивой в достижении целей Лидии Ивановны, возглавляющей технологический факультет, и мое. Жалко было Игоря Сергеевича, но чем могли мы ответить на его желчный укор? Демонстративно подать в отставку в знак протеста против принятого советом решения? Подвергать его сомнению и махать после драки кулаками? Да, при голосовании по конкретному вопросу мы оказались в меньшинстве, но это не снимает с нас ответственность за свои факультеты.

С этим мы втроем пришли к Олейникову с предложением оставить за чертой все, что было связано с выборной компанией. Его право – решать вопрос о доверии к нам, а мы готовы работать, не требуя ни авансов на будущее, ни снисхождения за промахи и упущения.

По-видимому, Олейников надеялся именно на такое развитие событий. Он возглавил училище, не имея собственного кадрового ресурса, и наша поддержка была ему весьма кстати.

Склока, лихорадившая училище, стала затихать неожиданно быстро. Унаследованные от Лукьянова совещания по понедельникам утратили былой тягуче-монотонный характер. Исаков, оставшийся проректором по учебной и научной работе, на них садился не на свое законное место рядом с ректором, а в сторонке, среди заведующих кафедрами, и по большей части молчал, лишь откликаясь на обращенные к нему вопросы. Спустя какое-то время он, внезапно для всех, в том числе и для Олейникова, написал заявление об уходе с должности проректора и перешел доцентом на кафедру.

*

В чем с новым ректором мы быстро нашли общий язык, так это в вопросе о роли тренажерной подготовки.

Все судоводители обязаны проходить обучение на радиолокационном тренажере, отрабатывая задачи по безопасному расхождению судов, в первую очередь в условиях ограниченной видимости. Без такой подготовки судоводитель вообще не мог быть допущен к исполнению своих обязанностей и, к тому же, он должен периодически восстанавливать навыки на том же радиолокационном тренажере. 

Подготовка судомехаников на тренажере по управлению автоматизированной судовой силовой установкой тоже была чрезвычайно полезной, хотя еще не считалась обязательной. Но, поскольку ректор был судомехаником, а средства, отпущенные министерством, были ограничены, в первую очередь был приобретен тренажер «Дизельсим», предназначенный для формирования профессиональных навыков и умений, необходимых для управления судовым энергетическим комплексом. Для наладки поставленного оборудования в Петропавловск-Камчатский прилетел из Норвегии сам Рогер Колстед, главный инженер всемирно известной фирмы «Норкотрол». Механики могли радоваться, и Борис Иванович, наш ректор, лично руководил проведением занятий на тренажере.Занятия на тренажере студенты (старшекурсники еще оставались студентами, а не курсантами) воспринимали с полной ответственностью. Каждый понимал, что они нужны не для получения бумажки, а для полноценной профессиональной работы. Да и сами по себе они были интересны: работа на тренажере создавала убедительную иллюзию управления судном в условиях, усложняющихся от занятия к занятию.

Мне стало известно, что в рыболовецком колхозе Петропавловска, одном из крупнейших в стране, озабочены той же проблемой. Деньги на приобретение тренажера, правда, не столь дорогого, как в фирме «Норконтрол», у них имелись, а вот помещения для установки оборудования – не было. С разрешения ректора я вступил в переговоры с представителями правления колхоза. Я предложил им такие условия: мы предоставляем в корпусе нашего факультета половину этажа, а они за это обеспечивают бесплатную подготовку наших курсантов. Насчет приобретения оборудования я порекомендовал одну из проектно-конструкторских организаций Владивостока, главным инженером которой был мой бывший ученик Костя Зуев – нет, он уже давно стал Константином Николаевичем. Он сам и приехал для монтажа и наладки тренажера. С тех пор, как он у меня учился еще в Находке, прошло уже тридцать лет, и Костя очень изменился. Если раньше он был длинным веснушчатым юношей с буйной шевелюрой, то теперь я увидел пожилого человека с изможденным лицом язвенника и жидкой прической. «А как же я изменился, если тот, кого я запомнил мальчишкой, стал вот таким? – подумалось мне. – И где они, эти мои бывшие ученики, и сколько их?» Никогда я не пытался подсчитывать. Иной год были потоки по сто – двести человек, а бывало и всего четыре человека в выпуске.

 Заманчиво было приобрести судоводительский тренажер той же фирмы: ее продукция отличалась отличным дизайном, использованием в составе тренажерного комплекса самой современной аппаратуры и, к тому же, высоким качеством гарантийного обслуживания и последующего сопровождения. Ну, и ценой, конечно, соответствующей.    

Но я-то понимал, что одного радиолокационного тренажера недостаточно, и ректор был со мною солидарен. В Ленинграде я познакомился с руководителями фирмы «Транзас Марин», энергично пробивающей себе дорогу на рынке компьютерных программ, обеспечивающих тренажерную подготовку морских специалистов. После переговоров, продолженных уже в Петропавловске, мы закупили  у нее ряд программ. Может быть, они были еще не очень совершенными, но позволяли наработать опыт, так необходимый для формулирования требований к новым программам. В компьютерные программы были заложены инерционно-маневренные характеристики реальных судов – от юрких буксиров до неповоротливых супертанкеров длиною чуть ли не в полкилометра. Интересно было смотреть, как преподаватели, люди с немалым опытом управления реальными кораблями, прежде чем привести к тренажеру курсантов, с азартом отрабатывали прохождение узкостей или швартовку к причалу в условиях сильного ветра и течения.

*

Нашей общей с Олейниковым мечтой было приобретение тренажера по управлению судном, на котором с поста капитана была бы представлена окружающая обстановка такой, как она видна с мостика движущегося судна. Тренажер позволял бы осуществлять расхождение со встречными судами по визуальному наблюдению за ними, ориентироваться при плавании в наиболее сложных в навигационном отношении местах, например, в Малаккском или Сингапурском проливе или на подходах к порту Роттердам. Эффект от использования визуального тренажера возрастал более чем вдвое, если он был сопряжен с радиолокационным тренажером, но, разумеется, их оборудование должно быть совместимым.
Я не раз встречался с представителями фирмы «Норконтрол», преобразованной затем в холдинг «Моримпекс» – с обаятельным президентом Альфом Юхансеном и со сменившим его на этом посту непроницаемым Рогером Колстедом, известным мне еще по Калининграду. Вместе с Борисом Ивановичем мы сидели с ними за бутылкой доброго испанского вина в ресторане плавучей гостиницы, ошвартованной в Гавани Васильевского острова. В другой раз, уже без ректора, заседали в номере московской гостиницы «Волга» или даже в Петропавловске на квартире одного из наших преподавателей, где остановился, экономя на расходах на гостиницу, миллионер Колстед. Рогер делал вид, что не понимает по-русски, но, по-моему, он просто выигрывал время на обдумывание, изображая затруднение в восприятии нашего скверного английского.

На очередной выставке «Инрыбпром», что проходила, как обычно, там же, в Гавани Васильевского острова, я пытался убедить представительную даму – начальника финансового управления министерства в необходимости выделения нам инвалюты на приобретение тренажерного оборудования, но получил от ворот поворот.

Мне пришло в голову нестандартное решение, которым я поделился с Борисом Ивановичем. Камчатское морское пароходство, расположенное в нашем Петропавловске, не так давно приобрело у той же фирмы «Моримпекс» радиолокационный тренажер в несколько упрощенной комплектации. А что, если нам договориться с пароходством о создании общего тренажерного центра, в состав которого как вклад пароходства вошло бы имеющееся у него оборудование? Может быть, пароходство могло бы поучаствовать и в финансировании оставшейся части комплексного тренажера, а мы бы взамен предоставили им помещения, как уже поступили с тренажером рыболовецкого колхоза.

К продолжению