Море Бобровое

Глава четвертая (окончание)

Но не зря говорят: чем выше взлетишь, тем ниже падать.

 три судна снарядил и отправил Трапезников одно за другим в 1762–1764-м для обследования Алеутских островов и определения лучшего места для промысла: «Святая Троица», «Святой Николай», «Святой Петр и святой Павел», вложив в них почти весь свой капитал. Первые два судна погибли при бунте местного населения в 1763 году. Спустя пять лет «Святой Петр и святой Павел» потерпел крушение на Командорах. И тогда же должники Никифора Мокиевича – Протасов со «Святого иоанна» и Кульковы с «Захария и Елисаветы» – объявили о своей несостоятельности, и их долговые обязательства превратились в не стоящие ничего бумажки.

 бывший миллионщик, положивший и мошну свою, и здоровье, и завидную настойчивость на освоение пушного промысла на островах Великого океана, остался ни с чем.

 старость его была печальна. В бедности он вел себя достойно, никого в своих потерях не обвинял и до попрошайничества не унизился. Опыт его дорогого стоил. И об одном жалел Никифор Мокиевич, что не может его использовать в полную силу. Так, помог вот в снаряжении на промысел бота «Святой Евпл», да разве это прежний размах. Грустной улыбкой встретил он в 1776 году известие о своем награждении императрицей Екатериной II золотой медалью за открытие новых земель.

 Впрочем, великое дело в последние годы своей жизни еще сделал старик Трапезников, сам не ведая его значения. Среди немногочисленных его собеседников был один, который особенно внимательно слушал рассказы познавшего и взлет, и падение  предпринимателя. Это был молодой иркутский купец Григорий Шелихов. Ему по душе пришлась настойчиво проводимая трапезниковым мысль о соединении капиталов для освоения несметных богатств Аляски и Алеутских островов. В 1775 году Шелихов женится на богатой вдове Наталье Алексеевне Голиковой – внучке Никифора Мокиевича, и вскоре создает компанию для пушного и зверобойного промысла, из которой впоследствии выросла знаменитая Российско-Американская компания.

 Федот Холодилов – иногда союзник, но всегда соперник Трапезникова –после удачных плаваний «Святого Иоанна» и «Андреяна и Натальи» стал богатейшим человеком, а удача и дальше словно шла ему навстречу. Человек замкнутый, никому, кроме своего племянника Алексея, не доверявший, он любил самолично придти на склад пушной рухляди и, достав из мешка шкурку морского бобра, поглаживать ее, любуясь серебристыми переливами темно-коричневого меха. «Странно жизнь устроена, - рассуждал он про себя. – Кто я был такой? В Тотьме родной и то не каждый меня знал. А теперь мой дом и в Тотьме наипервейший, и в Иркутске мое подворье любому посадскому ведомо, и в Якутске передо мной казачьи старшины шапку ломают. Работники мои и в Большерецке, и здесь, в Нижнекамчатском остроге, прибавляют мое богатство, а посланные мною на шитиках промышленные люди добывают мне морского зверя и на Командорском острове, и на Ближних островах, и на Андреяновских… никто за один раз мехов больше меня с островов не привозил. Ни один купец-коммерсант конкуренции со мною не выдерживает. Давно голова моя седа, как опушка этого меха. А спокою мне нет. И с чего бы это? Никифор-то Трапезников – вот-вот совсем свалится, и тогда – весь промысел на островах в моих руках, и пойдут мои обозы и в Москву, и на китайскую границу, и будут люди спрашивать: "А чьи это меха?” А меха это мои, Федота Холодилова».

 тотьмичей на Камчатке все больше становилось: по стопам Холодилова пошли Степан Корелин, петр Шишкин, братья Пановы, Григорий и Петр, и хоть землячество объединяло их, но участие в разных промысловых компаниях жестко сталкивало их интересы.

 Последние годы жизни Холодилова, казалось бы, хорошо известны историкам, но они приводят целых три различных версии, каждая из которых (во всяком случае, первая и вторая) опирается на архивные свидетельства.

 По первой версии, Федот строит в Охотске на свои средства новый бот, получивший название «святой Михаил». Собрана команда, люди с нетерпением ждут выхода на промысел, – но хозяин не спешит даже спустить бот на воду. Сам он и Тотьму родную посетил – экая ведь даль! – и в Иркутске побывал – чего же он выжидает? Осторожничает Федот: на дальних островах беспокойно, Трапезников там свои суда потерял и стоит на грани полного разорения, и вот-вот он, Федот, станет единоличным хозяином положения. Три года длится пауза, и все происходит так, как Холодилов задумал, но неожиданно успех приходит совсем к другому предпринимателю, которого он и соперником-то серьезным не считал. Иван Саввич лапин летом 1770 года возвращается на «Святом Павле» с полным грузом пушнины, и тут же снова отправляется на промысел.

 Трехгодичное безденежное ожидание сменяется для команды лихорадочной спешкой. Алексей Чулошников, приказчик Холодилова, опытный мореход, пытается отговорить хозяина, который словно рассудка лишился – решил отправиться в плавание зимой, через бурное Охотское море в холод и ураганы Восточного океана и сразу, без зимовки на Командорах, идти на дальние острова. Но Федот не слушает ни его, ни кого другого. Надо во что бы то ни стало опередить Лапина, который, как обычно водилось, зазимует на Командорских островах. По весне тот отправится в дальнейший путь, а мы-то, глянь! – уже на месте.

 Тридцать три человека – члены команды «Святого Михаила» – хоть и давно уже страдали от безденежья, выражали недовольство  безрассудным решением своего предводителя – кто явно, кто в душе. однако он был непоколебим и сам, лично, отправился в плавание на промысловом боте.

 Казалось, бурное море подчинилось железной воле упорного купца, да не тут-то было. неподалеку от южной оконечности Камчатки жестокий шторм выбросил на прибрежную отмель потерявшее управление судно. Мела такая пурга, что в нескольких шагах ничего не было видно. Стоять на ногах было трудно, а уж двигаться против ветра – совсем невозможно. Только когда ветер поутих, затащили бот на берег, чтобы его совсем не разбило волнами прибоя, и пошли по береговой полосе на север, к Большерецку, до которого было верст под полтораста. Карабкаясь по ледяным глыбам, то и дело проваливаясь по грудь в снег, жертвы кораблекрушения потеряли счет времени и уже не верили, что дойдут до цели.

 В Большерецке зимовали тогда промышленники с шитика «Петр и Павел», среди которых у команды «Святого Михаила» было немало земляков и знакомых. члены экипажа «Михаила», измученные трехгодичным ожиданием выхода на промысел, неудачей плавания в бурном зимнем море, считали, что кораблекрушение избавляет их от всяких обязательств перед хозяином и они вольны сами распоряжаться своей судьбой – хотя бы наняться на шитик «Петр и Павел». Но Федот настаивал совсем на другом. Он считал, что все промышленники являются его должниками, так как контракты, подписанные ими, никак не могли утратить силу. Более того, на восстановление «Святого Михаила» Холодилов занял у командира Камчатки Григория Нилова пять тысяч рублей казенных денег, которые добавил к двум тысячам, зачтенным в долги экипажу еще в Охотске.

 холодилов приказывает Чулошникову готовить команду к работам по ремонту бота, но тот стоит на стороне экипажа и отказывается выполнить приказание. Тогда хозяин отстраняет Чулошникова от должности приказчика и назначает на его место другого тотьмича – верного земляка Степана Торговкина, который был приказчиком Холодилова на «Петре и Павле». Но команда отказалась подчиняться Торговкину, и Холодилов обращается за помощью к вечно пьяному Нилову. Тот посадил нескольких подвернувшихся промышленников под арест, но в действие включаются новые лица – находящиеся в Большерецком остроге ссыльные офицеры, возглавляемые польским конфедератом  Августом Морицем Беньевским, международным авантюристом, известным, впрочем, и под многими другими именами. Вспыхивает Большерецкий бунт; Нилов убит, Большерецк – в руках мятежников.

 Авторы этой версии утверждают, что тут Федота «хватил удар». Больше никаких упоминаний о нем не встречается.

 Беньевский сманил мятежников отправиться с ним на некую сказочную землю, которую промышленники поняли как все ту же «Землю Штеллера». Хотели отправиться на «Святом Михаиле», но он был признан непригодным для плавания. Тогда был захвачен казенный галиот (небольшое двухмачтовое судно) «Святой Петр», на котором мятежники и отправились в путь. Фантастическая история приключений Беньевского и его спутников выходит за рамки нашего повествования, отметим только, что тот же Чулошников, отец восьмерых оставшихся в Тотьме детей, побывал и в Японии, и в Макао, и во Франции, и в конце концов в 1773 году очутился на Мадагаскаре.

 А «Святой Михаил» все-таки будет отремонтирован и в 1772 году отправится на Алеутские острова. Поведет его тотьмич, мореход Дмитрий брагин, а возглавит вояж Алексей Холодилов, племянник Федота.

 Вторая версия по части судьбы Федота Холодилова исключает первую. В соответствии с нею, еще за три года до бунта Федот Холодилов был убит в Большерецке своими промышленниками – тремя камчадалами и казаком. И «Святой Михаил» находился тогда не в Охотске, а в Большерецке. После убийства Федота камчатский командир Извеков передал имущество Чулошникову как представителю законного наследника – Алексея Холодилова. Отправившийся в плавание в 1771 году бот был выброшен на мель, и далее события разворачиваются так же, как и в первой версии, исключая «удар» три года как погибшего Федота; претензии промышленников, по-видимому, были предъявлены его наследнику.

 Третья версия лаконична и не отсылает к первоисточникам: «Находясь в своей последней экспедиции, Федор Холодилов, уже в преклонных летах, пропал без вести».

 К продолжению