| Меркатор. Подпирающий небо
Леониду Антоновичу Злотникову
Глава первая
Кем я был тогда? Салажонком, курсантом-второкурсником Высшего арктического морского училища. В учебном классе, на практическом занятии по навигации я впервые взял в руки эти нехитрые инструменты. теперь, когда сроки давности истекли, можно сознаться, что такой же комплект инструментов был мною однажды незаконно присвоен. В верхнем ящике моего письменного стола доселе хранятся тяжелый латунный транспортир в плоском фанерном пенальчике, параллельная линейка из двух скрепленных шарнирами планок из прямослойной груши да никелированный циркуль-измеритель в клеенчатом чехольчике. Редко-редко я натыкаюсь на них, отыскивая в ящике какую-нибудь завалившуюся безделицу. Я бережно прикасаюсь к ним ладонью, словно они таят какие-то неясные ощущения молодости. Теперь такие инструменты делают не из благородной латуни и прочного грушевого дерева, а штампуют из равнодушной пластмассы. Так оно, конечно, современнее, да и по соображениям экономики правильнее. Но, может быть, именно старомодность хранимых мною раритетов заставила меня однажды задуматься над самой сущностью уже четыре столетия используемых штурманских инструментов.
Прокладочный инструмент
Штурманский транспортир нужен для измерения и прокладки на морской навигационной карте направлений – курсов и пеленгов, то есть углов, отсчитываемых от северной части меридиана. Параллельная линейка необходима, чтобы вычерчивать линии курсов и пеленгов в виде прямых, а с помощью циркуля измеряются расстояния между точками на карте и определяются соответствующие им расстояния на земной поверхности.
Эти скучноватые подробности я упомянул для того, чтобы уважаемый читатель, который, конечно, не обязан иметь профессиональные штурманские познания, по крайней мере, уловил, что применение названных инструментов основывается на неких особых свойствах морской навигационной карты (разумеется, отнюдь не любая географическая карта такими свойствами обладает). Вот они, эти особенности:
· меридианы, то есть большие круги на земном шаре, проходящие через географические полюсы, изображаются прямыми линиями;
· углы между направлениями на определенные точки, изображающие на карте положения ориентиров, равны соответствующим углам на земной поверхности;
· линия, пересекающая меридианы под постоянным углом (в навигации она называется локсодромией), на карте изображается прямой линией;
· расстояниям между точками на земной поверхности соответствуют расстояния между изображениями этих точек на карте, и изображение единицы измерения расстояний остается постоянным в практически приемлемых пределах.
Если бы карта не обладала этими свойствами, то ее применение в навигации было бы весьма затруднено. Представьте себе, что меридиан изображается какой-либо кривой – как тогда использовать транспортир? Или, например, как быть, если на местности угол между направлениями на ориентиры составляет, скажем, 60 градусов, а на карте ему должен соответствовать угол в 73 градуса? Вообразить дальнейшие последствия предоставляю фантазии читателя.
Количество навигационных карт, издаваемых морскими державами, измеряется многими тысячами (конечно, речь идет не о числе экземпляров определенной карты, а о картах, различающихся по изображению географической действительности). И подавляющее большинство из них наделено упомянутыми выше свойствами благодаря работам жившего в XVI веке голландского ученого, вошедшего в историю как Герард Меркатор из Рупельмонде.
Мода тех далеких времен предписывала для научной деятельности принимать звучные латинские имена. Этой моде и последовал юный голландский школяр Герхард де Кремер. Впрочем, с тех далеких времен до сей поры, его имя пишут по-разному: то Герард, то Герхард – где истина, не знаю.
Так вот, 29 августа 1530 года Петрус Куртиус, ректор католического университета в Лувене (тогда – в Нидерландах, теперь это территория Бельгии), занес в список студентов, зачисленных на факультет свободных искусств, неимущего школяра Герардуса Меркатора из Рупельмонде – такое латинизированное имя, по моде того времени, принял Герхард Кремер. В сущности, это был просто перевод на латынь: по-немецки, как и по-голландски, «Кремер» означает «мелкий торгаш, лавочник, бакалейщик», а «Меркатор» на латыни – «торговец».
 До наших дней дошло несколько изображений Меркатора. Обращает на себя внимание худощавое лицо с узким подбородком, глубоко посаженные глаза, пытливый взгляд, обращенный куда-то вовнутрь. Меня особенно привлекает образ Меркатора, воплощенный в установленном в Брюсселе памятнике. Ученый уже немолод, его борода, реденькая и курчавая в молодости, стала окладистой и седой, взгляд все так же задумчив. На ладони левой руки картограф держит земной шар, в правой руке – циркуль. Да, это тот самый Меркатор.
Памятник Меркатору в Брюсселе
Вечная путаница с этими Меркаторами.
Феликс Клейн, известный немецкий математик конца XIX – начала XX века, читавший лекции в Геттингенском университете, в своем труде «Элементарная математика с точки зрения высшей», рассматривая историю открытия Ньютоном его бинома, писал, что «Меркатор, известный как творец меркаторской проекции, первый проложил здесь путь», предложив прием, которым и воспользовался Ньютон.
В действительности «творец меркаторской проекции» ничего такого не совершал; у него хватало собственных заслуг перед наукой.
А идея, которую развил великий Ньютон, действительно принадлежит Меркатору... но другому, которого звали Николаус, а не Герард, и который жил на сотню лет позже фламандского картографа. Его подлинная фамилия была Кауфман, что на немецком языке означает «купец, торговец»; Николай Кауфман, как и Герхард Кремер до него, принял ту же латинизированную фамилию – «Меркатор».
Конечно же, для маститого математика такая ошибка неприлична, но – и на старушку бывает прорушка!
А если говорить серьезно, то стоит все-таки нам вспомнить Герарда Меркатора. А для начала – обратиться к тому времени, в которое он жил и творил. Замечательное это было время: xv-й – начало XVI-го века – эпоха познания окружающего мира цивилизованным человечеством. Бартоломеу Диаш, обогнув мыс Бурь, обнаружил, что Африка не бесконечно простирается к югу и, несмотря на встречающиеся подчас дурные погоды, к югу от экватора земля не заканчивается, как считали с древних времен. Васко да Гама пересек неведомый ранее Индийский океан и достиг Индии, о несметных богатствах которой ходили легенды. Христофор Колумб преодолел пространства Атлантики и открыл Новый Свет – будущую Вест-Индию, позже названную Америкой. Спутники Магеллана, открывшего неведомый доселе Великий океан, получивший имя Мирного, или Тихого, обогнули земной шар, завершив начатое их предводителем плавание.
Путешествие Марко Поло, морские плавания Колумба, Васко да Гамы, Магеллана, дали множество новых фактов, не вписывающихся в прежние географические представления. Великие географические открытия требовали адекватного отображения в наглядной, легко воспринимаемой форме, дающей возможность осуществлять дальние торговые и военные походы. Императоры и короли, священники и простолюдины хотели увидеть своим глазами, что же представляет собою их необычайно расширившаяся Земля, которая, оказывается, – в это трудно было поверить – имеет форму шара (непонятно, почему с его обратной стороны не падают люди, которые, должно быть, ходят вверх ногами!). Были востребованы знания тринадцативековой давности – забытые в Европе географические труды великого древнегреческого ученого Клавдия Птолемея. Переведенная на арабский язык, «География» Птолемея была известна ученым мудрецам Востока, и только в начале 15-го века она была переведена с арабского языка на научный язык средневековой Европы – латынь. Просвещенные европейцы узнали, что мир велик и что неизведанного в нем гораздо больше, чем известного. Птолемеева карта мира неоднократно воспроизводилась европейскими картографами и возбуждала в пытливых умах авантюристов жажду открытий за пределом птолемеевой Ойкумены.
Однако картографические достижения древности уже не могли удовлетворить потребности нового времени. На старых картах не было места для новых земель. Капитанам, пересекающим океаны, нужны была не нарисованные от руки картинки с изображениями действительных и мифических морских чудовищ, а подручный инструмент, с помощью которого они могли бы выполнять навигационные расчеты, определять местоположение своего корабля и закреплять координаты новооткрытых земель.
Словом, нужен был человек, который отзовется на требования эпохи. И такой человек появился.
| |
