| Литке. Портрет в интерьере эпохи (продолжение 13)
XXIII
Перебирая старые документы, я наткнулся на маленькую книжицу с совершенно стершимся золотым тиснением на обложке: «Географическое общество Союза ССР». А под обложкой – «Основано в 1845 г.; филиал Приморский; членский билет № 282; принят в члены Общества – 1965 г.». И подпись – председатель филиала А.И. Щетинина.
Как давно это было! в небольшой зал старинного здания Анна Ивановна пригласила капитанов, за плечами которых и рейсы военных лет через бурный океан, и погони за морскими великанами на валких китобойцах, и тягомотная полярка, и половина портов мира... седые волосы и старательно выскобленные, в красных прожилках, щеки... тусклый блеск нарукавных нашивок – по четыре одна над другой и квадратная петля сверху.
Став председателем Приморского филиала Географического общества СССР, Щетинина публикует обращение к мореплавателям, призывая их сообщать о наблюдениях «над необычными, аномальными или редкими явлениями», изучение которых «расширит знания человека»... не отказаться же от приглашения Анны Ивановны, капитана Анны, Анки, которую они помнили еще молодой девчонкой из морского техникума, тем более, что и встретиться всем вместе было сладостно и приятно, и у каждого было что рассказать и о необычных явлениях, и о чрезвычайных происшествиях. пожилые моряки вытащили из стареньких гардеробов помятые форменные пиджаки и кители, которые давно уже были убраны туда до крайнего случая...
О существовании Географического общества я впервые узнал в новогодние дни 1953 года. Тогда меня вместе с моим приятелем, таким же, как я, курсантом-первокурсником, пригласили в гости знакомые его родственников; отец семейства хотел поделиться с нами впечатлениями, которые он получил, участвуя прошедшим летом в экспедиции, возглавлявшейся председателем географического общества академиком Павловским. Разглядывая многочисленные фотографии, сделанные в экспедиции, я больше был озадачен, чем увлечен фотографиями. Ведь если Павловский возглавляет Географическое общество, то должен быть главным, так сказать, географом, а он вовсе не географ, а генерал-лейтенант медицинской службы – судя по фотографиям, китель с генеральскими погонами он не снимал даже в самую таджикистанскую жару. И вообще, географ – это человек, изучающий и описывающий Землю («гео»), а академик Павловский изучал паразитов – разносчиков болезней, гельминтов (то есть, попросту, глистов). Нет, тут что-то было не так. Впрочем, я надо всем этим не очень-то задумывался.
Вот два других президента Географического общества (точнее – будущих президентов), с которыми я ну не то, чтобы познакомился, но какие-то минуты общался, были настоящими географами.
В январе 1957 года, когда наш теплоход «Кооперация» пришел на рейд Мирного, мы, практиканты морской антарктической экспедиции, оправились по льду припая к домикам поселка. Нашу шестерку принял даже сам начальник Второй советской антарктической экспедиции, Евгений Федорович Трёшников. Мы с искренним почтением взирали на знаменитого полярника, одетого, как и все зимовщики, в простой свитер безо всяких регалий. Он задал несколько вопросов о нашем житье-бытье, поинтересовался нашими планами и на прощанье крепко пожил каждому из нас руку. Мой друг, Виктор по прозвищу «Митрич», говорил, что несколько дней не будет мыть свою правую руку, которую пожимал сам Трёшников. А президентом Географического общества СССР Евгений Федорович стал через двадцать лет.
Что касается второго будущего президента, профессора Сергея Борисовича Лаврова, вернувшего обществу его исконное название – Русское географическое общество, то я в конце 80-х оказался его соседом по столу на банкете (полагалось называть – «на товарищеском ужине») по случаю успешной защиты диссертации аспиранткой моего друга, бывшего другом и Сергея Борисовича. В общем-то, добавить больше нечего, кроме разве того, что на меня произвели впечатление и интеллигентность профессора, и его жизнелюбие. В коньяках он, несомненно, понимал толк.
В первой половине XIX века в научных учреждениях ведущих европейских государствах сложилась ситуация, которая не могла удовлетворить возросшие к этому времени потребности промышленности, транспорта, земледелия, торговли в сборе и распространении географических сведений о своей стране и других странах мира, в решении методологических проблем географической науки и ее прикладных задач. В связи с этим в ряде стран (Франция, Германия, Англия) возникли географические общества как добровольные объединения специалистов и любителей географии, деятельность которых не была скована жесткими рамками академической науки.
Аргумент, обосновывающий необходимость создания Географического общества в России, подчеркивался в первом выпуске его «записок»: «императорская Академия Наук, хотя и оказала большие услуги отечественной географии, но имея предметом своим многие отрасли человеческого знания, не могла посвятить особенного внимания одной из них…».
Конечно, неправильно было бы рассматривать географические общества как просто «собрания людей по интересам» или как организации, противостоящие официальной науке и оторванные от нее. Они способствовали вовлечению в сферу добывания и распространения географических знаний более широкого круга людей, чем это могли позволить себе академии, могли проявлять большую гибкость в популяризации наук о Земле, делать, в конце концов, географические исследования менее затратными. Необходимость создания в России организации, подобной Лондонскому географическому обществу, обсуждалась еще в 1843 году в кружке, группировавшемся вокруг академика Петра Ивановича Кёппена, автора трудов по статистике и географии. Эту идею активно поддержал биолог Карл Максимович Бэр, член-корреспондент Петербургской академии наук. Он обследовал острова Финского залива и Кольский полуостров и был первым натуралистом, совершившим путешествие на Новую Землю.
Считается, что переход от общей идеи к проведению конкретных организационных мер совершился не на заседании научного кружка, а на банкете, который был дан в 1845 году в честь естествоиспытателя Александра Федоровича Миддендорфа, возвратившегося из экспедиции по Восточной Сибири. На этом торжественном обеде нашли время переговорить между собой Бэр, Литке и старый друг Федора Петровича, контр-адмирал Фердинанд Петрович Врангель.
Литке взял на себя решение основных организационных вопросов. Он написал докладную записку министру внутренних дел, в которой необходимость создания нового общества обосновывалась обширностью пространств России и их малой изученностью. Основная цель общества определялась как изучение «родной земли и людей, её обитающих». Литке подготовил проект Устава, который предусматривал создание в обществе четырех отделений: общей географии, под которой подразумевалась изучение зарубежных стран, географии России, статистики России и этнографии России.
6 сентября 1845 года император дал согласие на учреждение Общества, которое получило название «Русское географическое общество»; этот день считается датой его основания. в число членов-учредителей, кроме уже названных, вошло целое созвездие носителей блестящих имен:
Федор Федорович Берг, генерал от инфантерии, возглавлявший экспедиции в Среднюю Азию, в качестве генерал-квартирмейстера Главного штаба руководил геодезическими и картографическими работами в России;
Эмилий Христианович Ленц, знаменитый физик, академик, участник кругосветного плавания на шлюпе «Предприятие» и первого восхождения на Эльбрус, автор многочисленных научных исследований по физической географии;
Петр Иванович Рикорд, адмирал, участник кругосветного плавания и многих морских кампаний, в течение пяти лет управлявший Камчаткой и улучшивший ее положение, вице-президент Вольного экономического общества;
Иван Федорович Крузенштерн, адмирал, почетный член Петербургской академии наук, первый русский плаватель вокруг света, создатель «Атласа Южного моря»;
Василий Яковлевич Струве, академик, первый директор Пулковской обсерватории;
Владимир Иванович Даль, член-корреспондент Петербургской академии наук, врач, естествоиспытатель, писатель, этнограф, лингвист.
19 сентября 1845 года на квартире Даля состоялось первое собрание членов-учредителей. Правда, на собрании присутствовало только восемь человек из общего числа 17 учредителей, но это не помешало им составить список действительных членов Общества в количестве уже 51 человека. А через несколько дней были собраны на первое заседание все действительные члены Общества, кто мог придти. Литке председательствовал на этом заседании и выступил с программной речью. восемнадцатилетний великий князь Константин Николаевич согласился возглавить Общество («удостоил Общество принятием на себя звания председателя»), а Федор Петрович был единогласно избран помощником председателя и стал, так сказать, рабочей лошадкой общества (через сто лет эти должности стали соответственно называть «президент» и «вице-президент»). В качестве фактического руководителя Русского географического общества Литке пробыл с 1845 по 1850 и с 1857 по 1873 год. Конечно, покровительство великого князя, к тому же ученика и воспитанника Федора Петровича, облегчало деятельность общества.
Литке отнюдь не ограничивался исполнением обязанностей руководителя Общества. к примеру, в 1849 году он лично хлопотал об издании генеральной карты Азии; занимался принятием всех необходимых мер по снаряжению экспедиции для геологического исследования цепи холмов от Витебской губернии до Волги; готовил вопрос о первом присуждении высшей награды Русского географического общества – золотой Константиновской медали. для «Записок» Общества он подготовил статью о приливах в Северном Ледовитом океане.
Лучшие умы России – ученые, путешественники, моряки, известные литераторы, государственные деятели – почитали за честь быть членами Географического общества и с сентября по май, в первую среду каждого месяца, съезжались к восьми часам вечера на его собрания. На собраниях Общества, заседаниях его Совета и отделений заслушивались сообщения по самому широкому кругу вопросов, имеющих отношение к географии, – от описания восточного берега Каспийского моря до программы обозрения внутренней торговли России.
По прослушанным сообщениям обыкновенно принималось решение – изъявить благодарность Общество, по части из них – передать в редакцию «Географических известий».
Но бывали и исключения, свидетельствующие о том, что Общество весьма критично подходило к оценке представляемых ему материалов. Так, в конце 1849 года на заседании Совета общества рассматривалось сообщение о «Словаре иностранных слов», представленном известным журналистом, редактором «Отечественных записок» Андреем Александровичем Краевским. Рецензенты пришли к уничижительному выводу: «Издание означенного словаря, по отсутствии в нем всякой системы в выборе слов и по неправильной и произвольной транскрипции иностранных имен русскими буквами, не может принести пользы ни географии, ни какой-либо другой отрасли знания». В соответствии с этим отзывом, словарь был возвращен Краевскому…
Главнейшим достижением Географического общества под руководством Литке была организация экспедиций для постижения как огромных просторов Российской империи, так и зарубежных стран. Финансирование экспедиций осуществлялось, как правило, правительством, что свидетельствовало о том, какое большое практическое значение для государства имел этот вид деятельности общественной организации.
Одним из первых предприятий общества была экспедиция на северный Урал, обследовавшая его протяжение от северной части Пермской губернии до не посещавшейся ранее полярной части. Выдающиеся успехи экспедиции были отмечены первым награждением Константиновской медалью, которую получил ее руководитель, геолог Эрнст Карлович Гофман.
Сибирская экспедиция не только обследовала Восточную Сибирь, но и принесла первые достоверные сведения о неизвестном доселе Амурском крае.
Экспедиции в Среднюю и Центральную Азию обогатили науку ценнейшими сведениями, отрыв миру никем до сих пор не обследованные огромные пространства.
Литке предлагал отправить экспедицию для географических и этнографических наблюдений к Берингову морю и на острова Алеутские и Курильские «как места мало известные, но замечательные во всех отношениях»; в особенности его интересовало изучение вулканической деятельности и племенные различия обитателей тех краев. К сожалению, тогда это предприятие не удалось осуществить.
Периодические издания Общества – его «Записки» и «Географические известия» – отличались не только богатством содержания, но и оперативностью их выхода и тщательной редакторской подготовкой. Сколько бы ни стараться, вряд ли удастся обнаружить на их страницах хоть одну опечатку или стилистическую небрежность.
Непрерывно шло пополнение научной библиотеки общества книгами на русском и иностранных языках, картами, планами. Члены общества, его высокие покровители и просто любители географии передавали в библиотеку и свои труды, и хранившиеся у них раритеты, так что уникальный книжный фонд охватывал географию и физическую, и экономическую, и краеведение, и гидрографию, и астрономогеодезию, и многие другие отрасли знания.
Научный архив с самого момента основания Русского географического общества пополнялся документами, касающимися его деятельности, рукописями его членов, картинами и рисунками, а впоследствии – именными личными фондами участников Общества.
Благодаря Федору Петровичу Литке, возглавлявшему в течение многих лет Русское географическое общество, в России поднялась на высший мировой уровень научная школа географов, славная такими именами, как ботаник Петр Петрович Семенов-Тян-Шанский, метеоролог Александр Иванович Воейков, гидрограф Андрей Ипполитович Вилькицкий и их продолжатели и последователи.
В 1873 году Русское географическое общество учредило Большую золотую медаль имени Литке, которая до сей поры присуждается за выдающиеся географические исследования.
XXIV
А прервалось вице-президентство Литке в русском географическом обществе совершенно неожиданно. Среди членов общества исподволь образовалась «русская партия», участники которой выражали недовольство засильем в руководстве лиц с немецкими фамилиями. Никаких конкретных обвинений «патриоты» не могли предъявить Литке, но ходил слушок об его самовластии и даже жестокости, с которыми он продвигал составленный им устав общества. «Другие, – по словам Александра Васильевича Никитенко, профессора Петербургского университета и известного цензора, – утверждают, что без него устав не был бы утвержден, так как в него хотели вплести много не относящихся к делу нелепостей, и обществу угрожала гибель в самом зародыше».
Годичное собрание Географического общества по выбору нового состава членов правления состоялось 22 февраля 1850 года; председательствовал на нем сам великий князь Константин Николаевич. Больше всего участников собрания занимал вопрос о выборах вице-президента; казалось бы, само собой очевидным было переизбрание в этой должности самого Литке. Однако голосование показало иное. Из ста тридцати действительных членов общества за кандидатуру Литке проголосовало шестьдесят четыре, за сенатора Муравьева – шестьдесят один, а еще три голоса были отданы за сенатора Мусина-Пушкина. Так как никакая кандидатура не получила абсолютного большинства, состоялась перебаллотировка, на этот раз записочками. В ней Литке получил шестьдесят три голоса, а Муравьев – шестьдесят пять, и был объявлен избранным. В своем дневнике Никитенко продолжает: «Так называемая русская партия восторжествовала. Вот в чем ее торжество: в оказании величайшей несправедливости. Литке создал общество, лелеял его и поставил на ноги. Он в этом деле специальное ученое лицо; имя его известно и в Европе. А Муравьев чем известен? Он был где-то губернатором...». «Где-то» – это в Могилевской, Гродненской, Курской губерниях…
Конечно, Литке был жестоко уязвлен несправедливостью, которую проявило к нему его детище. И новое назначение – в Ревель – как бы сгладило нанесенную душевную рану, избавив его от необходимости каждодневно общаться с людьми, которые в глаза превозносили его, а за глаза составили партию, провалившую его на выборах.
| |
